Шесть горностаев

Интересные места о факты о Скандинавских странах, особенно Финляндии; изначально больше о ее регионе Остроботния (на гербе которого нарисовано шесть горностаев), сейчас уже не особо.

Финское село Кокемяки недалеко от города Пори имеет богатую историю. Когда–то в Средние века это был административный центр всей Западной Финляндии; здесь находилась Кокемякская усадьба и замки Кокемяки и Аборчин (не путать с замком Або), от которых, правда, не осталось и следа. Да и других материальных остатков средневековья здесь почти нет, даже церковь, несмотря на характерный облик из грубо обтесанных каменных блоков, на самом деле была построена лишь в 1786 году. Зато есть часовня Святого Генриха.

Про фигуру епископа Генриха не известно доподлинно почти ничего. Считается, что шведский король Эрик Святой и епископ Генрих Уппсальский (по происхождению англичанин) возглавили Первый Северный крестовый поход на Финляндию около 1150 года. Тогда Финляндия (поначалу лишь ее довольно небольшой кусок) и присоединилась к Швеции, и тогда и завершилась ее досторическая эпоха. Но на самом деле крестовый поход вполне может быть полностью вымышленным событием. Никаких материальных подтверждений его существования никогда не было найдено, а письменные источники написаны много позднее. И если по крайней мере Эрик Святой точно существовал, и даже его останки недавно были подробно исследованы, то уже про епископа Генриха дело более мутное. Он не значится в списках шведских епископов, и все, что про него известно — это пара произведений: житие Святого Генриха (вторая половина 13 в.) и народное стихотворение, самая старая версия которого датируется 17 веком.

В житие Святого Генриха описывается его прибытие в Финляндию и творимые им там чудеса. Предположительно, Генрих, друг короля Эрика, остался в Финляндии и после отбытия Эрика обратно, чтобы проповедовать среди финнов и обращать их в христианство. (Стоит отметить, что, по современным представляем, христианская вера начала распространяться в Финляндии еще с 10 века, и к 12 веку страна уже была преимущественно христианской без всяких епископов.) Более всего известна легенда о гибели Генриха, описанная в народном стихотворении. Согласно ей, в 1156 году Генрих как–то раз остановился на ночлег в доме богатого финского крестьянина Лалли из Кёюлиё, пока того не было дома; на следующий день, когда Генрих уехал, а Лалли вернулся, жена Лалли оклеветала епископа, заявив, что тот не заплатил за ночлег и еду, и грубо насмехался над ней. Разъяренный Лалли погнался за епископом на лыжах и зарубил его топором на льду озера Кёюлиёнъярви, но быстро понял, какое злодеяние совершил, и сам погиб мучительной смертью.

Теперь в Финляндии уважают как самого епископа — крестителя страны, — так и Лалли — этакого простодушного народного героя, защитника традиций от чужаков. На гербе современного муниципалитета Сякюля, где находится село Кеюлиё, нарисованы и епископская митра, и топор, а в самом Кёюлиё стоит памятник Лалли.

Кёюлиё находится в паре десятков километров к югу от Кокемяки, и в Кокемяки сохранился связанный с епископом артефакт: сарай, в котором, по преданию, епископ заночевал в предыдущую ночью перед Кёюлиё и встречей с женой Лалли. В то время еще ни села Кокемяки, ни замков тут не было, а было еще финское поселение дошведской эпохи, рыночный городок Телья. От Тельи, скорее всего, и остался сарай — самый обыкновенный деревянный сарай, который уже много веков в народе считался памятником. И в 1839 году финский Сенат решил установить на этом месте часовню, на что в 1840 году Николай I дал добро. Проект небольшой восьмиугольной кирпичной часовни в неоготическом стиле, окружающей сарай и защищающей его от дальнейшего разрушения, разработал городской архитектор Турку Пер Юхан Гюлих. Строительство затянулось по ряду причин, и началось только в 1852 году, а завершено было в 1857. Это дату заодно и объявили 700–летием крещения Финляндии, хотя, конечно, никакого отношения к реальности она не имеет. Вокруг часовни на берегу реки Кокемяэнйоки также разбили маленький парк, и позже поставили памятник епископу — разумеется, тоже являющийся фантазией скульптора, так как никаких портретов и описаний внешности Генриха неизвестно. Часовня является конечным пунктом 140–километровой паломнической тропы, начинающейся в Турку — единственной в Финляндии католической паломнической тропы.

В 1990 году, однако, вышел некоторый конфуз; ученые из университета Йоэнсуу провели анализ бревен сарая и определили, что самые старые из них никак не могут быть старше 1470–х годов. В принципе, что–то подобное подозревали и раньше; многие бревна на вид заметно отличаются по возрасту. Самые новые бревна датированы 1780–ми годами. Так что возможно, вся история просто выдумка, или же она относилась к какому–то другому сараю в этом же месте, который не сохранился; но очень вероятным также считается, что это все–таки тот самый сарай, просто он давным–давно начал гнить и разваливаться, и его много раз чинили — на это указывает разный возраст бревен. Так что, возможно, сарай Святого Генриха представляет собой классический пример парадокса «корабля Тесея»: «Если все составные части исходного объекта были заменены, остаётся ли объект тем же объектом?»

В любом случае, часовня остается достопримечательностью Кокемяки, хотя она и сама не слишком хорошо переносит время — за полтора века она слегка сползла к реке, а одна из стен треснула. А сарай, даже если Генрих все же в нем не ночевал, и даже с учетом результатов исследований, является самым старым известным деревянным строением в Финляндии.

Еще фото сарая и памятники Генриху и Лалли:

Читать далее «Святой Генрих и парадокс корабля Тесея»


С чем до сих пор ассоциируется Финляндия у всех, кроме, может быть, самого молодого поколения? Конечно, с телефонами Nokia. У вас была Нокия? У меня была Нокия X3 (в смысле не хэ–зэ, а икс–три) где–то этак в районе 2010 года. В качестве плеера офигенно был удобный телефон. Ну и слайдер, раздвигался прикольно. Дальше уже пошли смартфоны, но сами понимаете, это было уже не то.

Не будем пересказывать всю историю Nokia, начиная с 1865 года; она вполне сносно рассказана в Википедии. Не будем также и в очередной раз пытаться разводить доморощенную аналитику, почему Nokia ушла с рынка телефонов, что именно пошло не так, и можно ли было что–либо исправить. Лучше посмотрим, что же от Nokia осталось сейчас, в 2019 году.

Во–первых, вы, наверное и так знаете, но вообще–то Nokia не разорилась или еще что, а вполне себе живет и здравствует. В 2013 году она продала большую часть бизнеса — производство и разработку сотовых телефонов — Microsoft, вместе с пришедшим из Microsoft гендиректором Стивеном Элопом; у Microsoft это подразделение просуществовало всего несколько лет и окончательно было закрыто в 2017 году. Но Nokia сконцентрировалась с тех пор на производстве сетевого оборудования, и неплохо себя чувствует в этом сегменте, хотя он и не на слуху. Последний год был для нее не слишком удачным финансово, зато Nokia активно разрабатывает 5G–связь, а в 2016 году приобрела за 15.6 млрд. долларов корпорацию Alcatel–Lucent. Теперь в Nokia и ее подразделениях по всему миру трудоустроено более 100 тыс. человек, в том числе в Финляндии — 6 тыс. В собственности Nokia оказателись теперь знаменитые лаборатории Bell Labs, где было разработано немало ключевых изобретений второй половины 20 века.

Новенький роскошный офис на морской набережной, в районе Кейланиеми в Эспоо (пригороде Хельсинки), где находятся штаб–квартиры многих других крупнейших финских компаний, отошел Microsoft вместе с производством сотовых, а теперь принадлежит Tieto — крупнейшему финскому IT–аутсорсеру.

Читать далее «Что осталось от Nokia»


Город Сало, Юго–Западная Финляндия.


В Финляндии закончился сезон отпусков, начался учебный год (да, уже), и в столичном регионе с 12.8. действуют зимние расписания общественного транспорта — на пару месяцев летом некоторые маршруты отменяются, а на других уменьшается частота движения, а с середины августа снова все обычно. В этом сезоне также существенно поменялась схема маршрутов в некоторых районах, а из интересного — введено в строй сразу 30 новых электробусов.

С электробусами в Финляндии начали экспериментировать несколько лет назад. HSL, межмуниципальное управление общественного транспорта столичного региона, в 2015 году закупило 12 электробусов у финской компании Linkker. Их машины, производимые под Лахти, также используются в Берлине, Копенгангене, шведском Лулео, а также в Москве; правда, все это опытная эксплуатация, и компания все же небольшая и испытывает существенные трудности на рынке. Опыт Хельсинки с электробусами был не то чтобы особенно удачным, было много детских болезней. Климат и финская зима, вопреки ожиданиям, проблем не вызывали даже в морозы, а вот, к примеру, с надежностью зарядных станций мороки было много.

Тем не менее, работу электробусов удалось наладить, и к этому августу HSL решила закупить еще 30 электробусов. На этот раз не экспериментально, а по обычному тендеру, который выиграла компания Pohjolan Liikenne (Похьёлан–Лиикенне) с предложением, к сожалению, не отечественных машин, а китайских Ютонгов. (HSL только координирует перевозки; фактически операторами электричек являются Финские железные дороги (VR), метро и трамваев — муниципальная компания HKL, а автобусов — целый ряд частных компаний, из которых Pohjolan Liikenne одна из крупнейших.) Новые электробусы отправили на маршруты в районе Леппяваара ближнего пригорода Эспоо, и в дальнем пригороде Керава. Я, живя неподалеку от Леппяваары, уже вижу их довольно регулярно. Новые автобусы, которые могут проехать 300 км от одной зарядки и заряжаются полностью ночью в автобусном парке, а днем по необходимости, пока что работают нормально.

42 электробуса, конечно, все равно не очень много. Всего в зону ответственности HSL входит 1457 автобусов (290 маршрутов и 21352 рейса каждый рабочий день — данные на 2017 год). Тем не менее, есть планы активно продолжать вкладываться в электробусы, и к 2025 году довести их количество до 400. Электробусы, конечно, заменяют исключительно существующие обычные автобусные маршруты, а не трамваи или троллейбусы (троллейбусов, собственно, в Финляндии и нет уже очень давно, не прижились они тут в целом).

Хельсинки не единственный город Финляндии, экспериментирующий с электробусами. В двух других крупных городах, Тампере и Турку, в каждом на одном из маршрутов с 2016 электробусами полностью или почти полностью заменили обычные автобусы. Тоже полет нормальный, но новых пока не закупают. (Тампере не до этого, наверное, у них еще и строят с нуля трамвай, не первый год уже весь центр перекопан.) В Турку тоже ходят финские Linkker, а в Тампере — польские Solaris.

Все фото к посту из различных финских новостей, я никогда электробусы целенаправленно не фотографировал, к сожалению 🙂

1. Один из новых китайских Yutong, ходящих в пригородах Хельсинки с этой недели

Читать далее «Электробусы в Финляндии»


В 1944 году Финляндия потерпела поражение в своей «отдельной войне» против СССР (Война–Продолжение), вторично потеряв Выборг, Карельский перешеек, Ладожскую Карелию, и оккупированные в течение предыдущих лет земли, включая Петрозаводск. В жестоких битвах при Тали–Ихантала и Иломантси финны сумели приостановить советское наступление, что позволило перейти к мирным переговорам. Условия заключенного в сентябре 1944 Московского перемирия, тем не менее, были жесткими для Финляндии. В числе прочего, согласно второй статье соглашения о перемирии, ей предписывалось разоружить все германские подразделения и интернировать всех германских граждан на своей территории.

Это была непростая задача. В войне 1941–1944 на всей северной части финско–советского фронта (севернее Оулу) сражались войска нацистской Германии, так как именно здесь у Германии был наибольший стратегический интерес: обезопасить поставки финского Никеля из Петсамо (Печенги), и захватить Мурманск и/или перерезать Мурманскую железную дорогу, чтобы отрезать этот путь снабжения СССР военной помощью союзников. С последней целью Германия в 1941 году попыталась провести операцию «Зильберфукс» (Серебряный лис), состоящую из операций «Платинфукс» (Платиновый лис), нацеленной на Мурманск, и «Полярфукс» (Полярный лис, песец), на Саллу и Кандалакшу. Благодаря героическому сопротивлению советских войск все эти операции потерпели провал, и этот фронт перешел к стадии позиционной войны.

Немцы были отнюдь не дураки, и прекрасно понимали, что интересы Финляндии в войне не слишком–то совпадают с их собственными, а военные силы финнов весьма ограничены, и Финляндия может как заключить сепаратный мир с СССР, так и попросту оказаться полностью оккупированной. Поэтому в 1943 году, втайне от Финляндии, началась подготовка операции «Бирке» (Береза). Германия начала строить укрепления в Лапландии; на тот момент их целью полагалась защита никелевых рудников Печенги и германских позиций в Северной Норвегии от возможного наступления СССР с юга через Финляндию, после капитуляции последней.

Лапландия в этих места представляла и представляет собой в основном глухие непролазные леса и болота, местами сопки–»тундры», и на ее севере дорог в те годы почти не существовало. Многие дороги в этих местах, как и в Северной Норвегии, изначально немцами (точнее, военнопленными, преимущественно советскими, конечно) и были построены, включая дорогу Каресуандо–Килписъярви–Шиботн (Дорога Четырех Ветров, совр. северная часть трассы 21), и дорогу Инари–Кааманен–Каригасниеми–Карашок (совр. трасса 92), важные дороги между финской Лапландией и Северной Норвегией. Конечно, на тот момент они были всего лишь грунтовками, которые многократно улучшались, спрямлялись и постепенно асфальтировались за последующие полвека, но тем не менее уже в военные годы они обеспечили круглогодичное движение там, где раньше можно было зимой проехать только на оленях, а летом и вовсе лишь пешком.

В связи со столь сложными природными условиями не было необходимости строить сплошную линию укреплений (в духе линии Маннергейма, линии Салпа или линии Мажино в Европе), и работы сосредоточились главным образом на двух участках: позиция «Штурмбок» у Каресуандо, прикрывавшая так называемую «магистраль 50» на Килписъярви–Шиботн, и позиция «Шутцвалл» у Ивало, прикрывавшая как старое Шоссе Ледовитого Океана к печенгским рудникам, так и другую построенную военнопленными дорогу, на Каригасниеми–Карашок.

К моменту разрыва отношений между Финляндией и Германией 2.9.1944 «Штурмбок» (Sturmbock), оказавшийся вскоре наиболее важной частью укреплений, был в основном построен. Строительством занималась так называемая Организация Тодта, нацистская военизированная строительная организация. Из 2500–3000 строителей порядка 2000 были советскими, а также польскими военнопленными. Так как при отступлении немцы уничтожили все документы, их точная судьба неизвестна. Скорее всего, все они были казнены, а их останки свалены в болота или погребены под дорогами, но, возможно, кому–то удалось дожить до самой капитуляции германских войск уже в Норвегии. Скорее всего, многие умерли также от голода; снабжать продовольствием в этих краях и свои войска немцам было непросто.

Официальной датой начала Лапландской войны (Lapin sota) считается 15.9.1944 — дата, к которой по условиям Московского перемирия немцы должны были покинуть территорию Финляндии. К этому времени в северной Финляндии все еще оставалась германская 20–я горная армия численностью 213 тыс. человек под командованием генерала Лотара Рендулича. В предыдущие дни представители Маннергейма и Рендулича вели переговоры о мирном отступлении германских войск, а немцы спешно пытались эвакуировать значительную часть войск и техники из порта Оулу. Тем не менее, полностью покидать Финляндию они не были намерены — согласно плану операции «Бирке» — которая в итоге прошла практически как по маслу, несмотря на то, что отступать пришлось от финнов, а не от СССР.

Фактическая первая стычка в Лапландии (точнее, близ Лапландии, в Пудасъярви в Оулусской губернии) произошла только 28.9. Финляндия не горела желанием начинать активные боевые действия, но была вынуждена это сделать под давлением СССР. Страна была истощена войной и подавлена вторичным поражением, окончательной потерей своих юго–восточных земель, необходимостью повторной эвакуации оттуда сотен тысяч мирного населения, а по условиям перемирия численность ее армии должна была вернуться к мирным цифрам. Так что воевали в Лапландии поначалу всего 60 тыс. финнов под командованием генерала Ялмара Сийласвуо, а после и того меньше; с декабря в финской армии остались одни 20–летние призывники в количестве 12 тыс., почти всех остальных отправили по домам. Условия Лапландии также практически не позволяли транспортировать туда артиллерию, да и воздушная поддержка была чисто символическая.

Еще к ноябрю, собственно, активная фаза Лапландской войны и закончилась. В октябре финны отвоевали южную Лапландию — Торнио, Кеми, Рованиеми. На востоке CCCР освободил Печенгу (по условиям перемирия возвращавшуюся к нему) и ударил оттуда в сторону Ивало. К этому времени, однако, потеря печенгского никеля уже перестала заботить немцев. Имевшиеся запасы никеля и австрийские месторождения сочли достаточными для продолжения войны. Поэтому операция «Бирке» стала только прелюдией для операции «Нордлихт» (Северное сияние) — окончательное отступление в Норвегию.

В итоге к ноябрю германские войска закрепились на позиции «Штурмбок» и началась позиционная фаза войны. «Штурмбок», построенный в крайне удачном с точки зрения обороны месте, на склоне сопки у слияния рек Кёнкямяэно и Лятясэно, успешно прикрывал отступление 200 тыс. германских войск. 12 тыс. солдат, 800 пулеметов, 100 гранатометов и 160 орудий делали взятие линии финнами совершенно немыслимым. Финские войска остановились в нескольких километрах южнее, в районе старой саамской деревни–рынка Марккина, и предпринимали лишь разведывательные вылазки.

Отступление германских войск завершилось в январе, и немцы переместились на другую оборонительную позицию, Люнгенскую линию, где и оставались до конца войны (и 20–я горная армия стала чуть ли не наиболее уцелевшей из всех на момент капитуляции Германии). Люнгенские Альпы — самые высокие горы Северной Норвегии — и горные массивы, продолжающие их к югу, образовывали еще более эффективную естественную оборонительную линию, чем лапландские сопки и болота. Советские войска не дошли и близко до этих позиций, остановившись в Норвегии после Печенгско–Киркенесской операции на реках Нейден и Тана.

Люнгенская линия, тем не менее, заходила также на приграничную финскую территорию, и в 1945 году состоялся еще ряд небольших финско–германских стычек. В апреле германские войска начали отводить на норвежскую территорию окончательно. 25.4 состоялась последняя перестрелка в приграничной деревне Килписъярви, и 26.4 было установлено, что более германских войск на территории Финляндии нет. 27.4 на пограничном камне Финляндии, Швеции и Норвегии был поднят финский флаг. Этот день считается днем завершения Второй Мировой войны в Финляндии, и отмечается сейчас как день ветеранов, а фотография с флагом над пограничным камнем — одно из самых знаменитых финских военных фото.

Лапландская война стала небольшой по количеству жертв (около 1000 погибших с германской стороны, 800 с финской), но принесла тяжелые разрушения. При отступлении на север немцы использовали тактику выжженной земли. Было уничтожено 18000 строений, из которых 14900 в Лапландии (до 45% всех существовавших зданий) и остальные в Оулусской губернии. В крупнейших городах и поселках было разрушено 75–95% построек; в Рованиеми, региональной столице, уцелели лишь считанные десятки зданий. Было уничтожено или заминировано 471 км железных дорог, 9500 км автомобильных дорог, разрушены все паромные пристани, 675 мостов, 3700 км телефонных и телеграфных линий. Гражданские жертвы, однако, почти отсутствовали; с началом военных действий была объявлена эвакуация Лапландской и Оулусской губерний, и 75% населения, 168 тыс. человек, были размещены как в более южных районах (одновременно с 420 тыс. эвакуантов с Карельского перешейка и Ладожской Карелии, которых надо было расселять уже на постоянной основе), так и в Швеции, с готовностью принявшей беженцев. Некоторые из них могли прямо из Швеции, через пограничную реку Торне, наблюдать, как сжигают их дома. Был уничтожен также скот (включая северных оленей), которые эвакуанты не могли увести с собой. Но немцы не трогали само население.

Послевоенная реконструкция Лапландии легла дополнительным бременем на Финляндию, помимо расселения карельских эвакуантов и выплаты репараций СССР. Не обошлось также без социальных последствий; отношения между немцами и финскими женщинами в течение войны были нередки, и около 1000 финок в итоге бежали с немцами в Норвегию. Многие из оставшихся подвергались в обществе унижениям.

Официально состояние войны между Финляндией и Германией было прекращено только к 1954 году.

Лапландская война исключительно малоизвестна за пределами Финляндии, и какие–либо источники о ней существуют практически исключительно на финском языке. Хотя это и понятно, учитывая небольшое количество жертв, и то, что в остальном мире в эти месяцы Второй Мировой войны происходили намного более важные события. Один из наиболее значимых (если на самый значимый) музей этой войны — «крепость Ярямя» (Järämä), восстановленные бункеры и траншеи центральной части позиции «Штурмбок». Она находится в 14 км по трассе 21 севернее села Каресуандо. Я был там в июне, и, хотя сам музей был закрыт на празник, смог осмотреть наружную часть экспозиции. В посте приведены фото из Ярямя, а также несколько фото из Килписъярви (Люнгенская линия) и мест поблизости, и несколько исторических фото из разных открытых источников в Интернете. Основной источник для текста — банально, финскоязычная Википедия 🙂 Еще посмотреть, что осталось от Люнгенской линии можно, например, в фотоотчете какого–то энтузиаста здесь (на финском, но фото говорят и сами за себя).

1. Заглавное фото — блиндаж с позиции «Штурмбок»

Читать далее «Лапландская война и ее следы на крайнем севере Финляндии»


Вы, возможно, читали в новостях, что с июня в Финляндии запретили шиповник; шиповник бородавчатый, если быть точным — есть также несколько других видов, к которым претензий нет. Шиповник был классифицирован как вредный инвазивный вид, который может вытеснять более традиционные для Финляндии виды, и, таким образом, разрушать хрупкие финские экосистемы. История точно такая же, как с кроликами в Австралии: завезены для хозяйственных целей (а шиповник, конечно, красивое декоративное растение и часто высаживается в садах и на городских улицах), распространились на дикую природу, где заняли пустующую экологическую нишу, и теперь успешно конкурируют с родными видами. И теперь в страну запрещено ввозить шиповник и продавать его; а в течение трех лет существующие посадки шиповника должны быть заменены чем–либо другим.

Подобным образом классифицированных видов в Финляндии на самом деле существует довольно много. В дикой природе гораздо чаще шиповника можно встретить люпин. Этот цветок в Финляндию был завезен еще в 19 веке, и давным–давно успел распространиться по стране, где встречается тепереь почти повсеместно, кроме Лапландии. Особенно он обожает селиться по обочинам автомобильных и железных дорог, так что в июне, путешествуя по стране на машине, люпина можно увидеть огромные заросли. Цветы красивые, но все же финны хотели бы на их месте видеть более разнообразные и более традиционные для страны полевые цветы. Конечно, на данном этапе искоренить люпины уже практически невозможно.

Животные тоже могут быть причислены к инвазивным видам. Например, таковыми считаются симпатичные енотовидные собаки. Их тоже в Финляндии расплодилось много — в природе увидеть сложно, а вот раздавленных машинами на автомагистралях — хоть отбавляй. Енотовидных собак разрешается уничтожать кому угодно, круглый год и без лицензии; тем не менее, нужно все–таки избегать жестокости по отношению к животным: например, травить ядом или ставить капканы нельзя. Еще, например, инвазивными видами считаются канадские казарки и американский сигнальный рак.

На фото заросли люпина у дороги 6510 неподалеко от национального парка Пюхя–Хякки, муниципалитет Саариярви, Центральная Финляндия.


Водопад Муддусфаллет (Муддусагахтьялдак(*) на луле–саамском, языке изначальных обитателей этих мест) в национальном парке Муддус в Северной Швеции. Муддус относится к территории всемирного наследия Лапония, достаточно обширной, порядка 200×100 км, и состоящей из примыкающих друг к другу четырех национальных парков и ряда других охраняемых территорий; Лапония тянется от Муддуса — представляющего собой пример «лесной Лапландии», с глухими лесами, болотами, невысокими лесистыми холмами и лишь редкими голыми сопками — до сердца Скандинавских гор у норвежской границы. Из этих национальных парков Муддус и проще всех посетить, по лесу все–таки ходить попроще, чем по горам; до этого 42–метрового водопада, представляющего собой главную достопримечательность национального парка, всего 7 км пешком по довольно простой тропе, так что фотографий водопада с этой точки можно нагуглить кучу (из–за деревьев и почти отвесного склона других точек, чтоб полюбоваться на него с этой стороны каньона, особо и нет) 🙂

(*) Да, название правда кончается на «ялдак». Ничего не могу поделать.